«Любовь к Родине, добросовестный труд на благо общества, высокое сознание общественного долга, гуманные отношения и взаимное уважение между людьми, честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни, взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей, непримиримость к несправедливости, нетерпимость к национальной и расовой неприязни…»

Господа, кто против?

Между тем, это цитирование большей части «Морального кодекса строителя коммунизма».

В 1991 году моральный кодекс отменили. Нет, отменяющие кодекс вовсе не выступали за ненависть к Родине, и не считали, что высокое сознание общественного долга – это фи! Они не преследовали цели в каждой семье сделать нормой страх и мордобой, даже ту вопиющую несправедливость, которая вдруг стала нормальной в ходе грабительской приватизации, они не предусматривали – сама как-то получилась.

Просто моральных и нравственных норм не стало. Исполнять нормы «морального кодекса строителя коммунизма» было западло, а у строителей капитализма нормы как-то не вытанцовывались. И ведь ничего – живем уже двадцать лет, привыкли, но все как-то неудобно.

Все как-то выцвело и стало много неопределенности. Исчезли мужчины и женщины – стали просто половые партнеры, причем, безразлично какого пола, одного или разных.

Не стало благородных рыцарей, и если мужчина на улице вступался вдруг за женщину, на которую напал хулиган, то женщина всего лишь удивлялась – а чего это он впрягся?

Но не стало и злодеев, теперь если мужчина подсовывал свою жену под начальника, то он совершал не подлость, а карьерное продвижение. Или продавал любимую женщину за границу в публичный дом, то опять-таки никакого злодейства, - только бизнес.

Не знаешь, как себя вести в семье. То есть, лет сорок назад за супружескую измену мужчина получал не только гигантскую оплеуху от своей второй половины, но и вызов в местком, партком, на собрание трудового коллектива, и, наконец, повестку в суд. Но коммунистический кодекс отменили, а новой нормы не ввели. Ну, провозгласили бы супружескую измену нормой, так нет же! И понятие «супржеская измена» просто исчезло, испарилось из быта, а вместе с ней – любовь, верность до гроба, забота о детях и прочие коммунистические пережитки.

Люди стали не только одного пола, но и одного возраста – теперь в общественном транспорте старушкам место уступают только старички – жертвы «морального кодекса», молодое же поколение уверенно смотрит вперед, сидя как пришитые. Они вовсе не жестокие, даже когда весело пинают ногой баночку, в которую уличный нищий собирает доброхотную милостыню – они просто не знают, что значит быть добрым или злым.

Как тринадцатилетняя школьница, которая находясь в уличной толпе, по мобильнику, исключительно в матерных выражениях описывает прошедшую бурную ночь, тоже не подозревая, что делает что-то неприличное.

Ну почему, освобождаться от коммунизма начали именно с освобождения от общественной морали? Почему, вырвавшись на свободу, вчерашний «строитель коммунизма» так стремительно одичал, что даже случаи маниакального каннибализма не приводят его в состояние шока и не возвращают человеческий облик?

«Свободны, свободны, свободны наконец!» - подобно Мартину Лютеру Кингу, американскому борцу за права чернокожих, провозгласивших эти слова, отечественные либералы впали в эйфорию и ревниво следят за тем, чтобы ничто не помешало свободе самовыражения личности. Даже если эта личность сегодня устроила кошачий ор в храме Христа Спасителя, а завтра организует песни и пляски на кладбищенских могилах.

Общество без нормальных морально-нравственных ориентиров напоминает евангельскую притчу о слепых, которая послужила темой для сюжета знаменитой картины Брейгеля: "Если слепой поведет слепых, то все попадут в яму"...

Нормальный средний класс устал от этой вакханалии. Нормальный средний класс тревожится за своих детей и их будущее. Он не хочет, чтобы животные неопределенного пола устраивали парады под окнами детского сада, он этого не желает в полном соответствии с тем, как это предписывал «моральный кодекс строителя коммунизма». Потому что, загнанный в подполье общественного сознания агрессивными либеральными СМИ, моральный кодекс все еще живет.

Значит, у нас еще есть шанс остаться людьми.