Тема дня

СТАЛИН ЖИВ?

Самый болезненный и самый спорный вопрос, который активно обсуждается  - вопрос о сходстве и различии сталинского и гитлеровского режимов. Этот вопрос очень важен, потому что, не определив свое отношение к нему, мы никогда не определимся с целой группой национальных ценностей.Нацизм как идеология, и сталинизм – явления многомерные и многофакторные, не сводимые к единому общему стереотипу, как это хотелось бы тем, кто методично работает сейчас на разрушение российских ценностей. Объединяет их феномен доктринерства – явления древнего, неоднократно в истории собиравшего на алтарь человеческие жертвы.Суть этого феномена состоит в том, что самые страшные злодеяния в истории человечества сделаны из внешне благих побуждений, и чем искреннее были в своих действиях участники, осуществляющие, как им казалось добрые побуждения, тем больше были злодеяния.И действительно, мало находится преступников, которые бы искренне осознавали, что они – злодеи. Самый откровенный убийца до последнего момента будет считать себя невиновным в убийстве именно, в злодейском замысле убийства – до последнего момента он будет считать причиной преступления обстоятельства, трудное детство, других злых людей, которые толкнули его на это. Поэтому его преступление ограничено особенностями личности убийцы, а размер злодейства любого тирана ограничен прихотями его: рано или поздно они исчерпываются и он останавливается. Но причина не только в этом – в глубине души любого из злодеев все равно живет раскаяние и нередко оно наступает, совесть побеждает.У фанатичного сторонника доктрины, которая предполагает сделать человечества счастливым, свободным и благополучным, все по-другому.Во-первых, он уверен, что он делает благородное и всем необходимое дело, и его личные прихоти и пожелания не должны играть в этом никакой роли, он должен идти до конца, и если люди противятся доктрине, которая так благородна, так светла, значит плохи именно люди, а не доктрина.Нет, доктрины, конечно, бывают разные, но доктринерство, как явление, возникает лишь тогда, когда она осуществляется любыми, то есть, ЛЮБЫМИ средствами.Можно предположить, что изначально родоначальники нацизма предполагали такую возвышенную цель, как счастье немецкого народа, ограбленного и униженного в годы первой мировой войны. Можно допустить, что они искренне хотели национального возрождения, но вопрос о любых, пригодных для этого средствах сделал эту идею доктринерской, а факт действительного ограбления и унижения сделал доктрину популярной. Все остальное было лишь следствием этого. Можно утверждать, что сталинистская идея «казарменного коммунизма» построенного в одной, отдельно взятой стране также изначально предполагала целью осчастливить бедняков всей страны, породив самое справедливое в мире общество; в качестве противников здесь выступали не столько другие народы, сколько враждебные «классы». И здесь доктрина легла на благодатную почву угнетенного и бедного народа, веками мечтавшего освободиться от нищеты. Каждая из этих доктрин осуществлялась без угрозы того, что проснувшаяся однажды совесть остановит однажды тех, кто ее реализует: какая может быть совесть, если участники уже присвоили себе особый титул, они уже себя убедили, что в отличие от других они не «твари дрожащие, а право имеют»(©Достоевский), а значит и обычные, обязательные для всех остальных людей нормы морали и нравственности, для них не существуют.
Но здесь сходство нацистского и сталинского режимов заканчивается, начинается различие.Главное различие состоит в том, что Великая Отечественная война не была столкновением двух упомянутых доктрин: против Гитлера в 1941-1945 годах воевал не Сталин, как доктринер, воевал народ, воодушевленный совсем другой миссией и идеологией: если сталинская доктрина опиралась на небольшую, не самую лучшую часть русского национального характера, то против Гитлера мобилизовалась вся мощь национального самосознания, проявившая все свои самые лучшие качества.Утверждение «Сталин выиграл войну», разумеется, неверно, его имя было лишь одним из воинских символов, к реальному Иосифу Виссарионовичу Джугашвили не имевшему отношения. Так глупо утверждать, что полковое знамя выиграло сражение, неизвестно случая, чтобы этим знаменем убили хотя бы одного вражеского солдата, и не в знамени, вероятно, главная сила – но оно должно быть, и оно было.Да, сталинский режим может быть причастен к началу войны, как в равной степени к ее началу причастны правительства многих стран, чьи узконациональные интересы тогда взяли верх над общечеловеческими, в результате чего проиграли все.Но война быстро стала народной, где наш народ занял главное место в числе тех, кто боролся с самой античеловеческой в истории доктриной, и принес во имя этой борьбы самые большие жертвы.
Владимир Вольвач